Твердыня на реке Устье

02.03.2018 г.

Автор: Евгений Шапочкин Ростовский Борисо-Глебский монастырь упоминается в  маршрутах путешествий по Золотому кольцу нечасто. А между тем это выдающийся памятник нашей истории и архитектуры, не говоря уже о его значении в деле укрепления Автор: Евгений Шапочкин

Ростовский Борисо-Глебский монастырь упоминается в  маршрутах путешествий по Золотому кольцу нечасто. А между тем это выдающийся памятник нашей истории и архитектуры, не говоря уже о его значении в деле укрепления православной веры, ставшей основополагающим столпом в становлении независимого российского государства. С этой твердыней связаны имена людей, оказавших на нашу историю решающее влияние – Сергия Радонежского, Василия Темного, Ивана Грозного, затворника Иринарха, Дмитрия Пожарского, Григория Орлова и многих других.

«Уходят башни под облака»

 

Это строчка из стихотворения ростовской поэтессы Татьяны Михайленко. Вид на монастырь, вдохновивший многих художников и поэтов, открывается вскоре после поворота из-за соснового бора, делающего воздух Борисоглеба особенно свежим и, как сказал один из ростовских митрополитов, целебным. До Ростова отсюда – 18 километров по древнему тракту, соединяющему его с другим знаменитым городом Золотого кольца – Угличем. Путешественник с изумлением видит мощные крепостные стены, надвратную Сретенскую церковь, охраняющие вход круглые башни, выкрашенные в солнечный оранжевый цвет и входит на монастырский двор. Так же в 1961 году был поражен неожиданно выросшим среди леса величественным Борисоглебом французский писатель Жан-Поль Сартр, с пылкостью объявивший: «Нигде в мире не видел я подобной обители. Это выше романских монастырей Франции».

Монастырь основан в 1363 году пришедшими сюда незадолго до этого новгородскими подвижниками Федором и Павлом. Посещавший в это время Ростов Сергий Радонежский благословил строительство и указал место для него – холм, с трех сторон окруженный извилистой рекой Устье. Будущий вдохновитель Куликовской битвы подсказал посвятить первый храм обители первым же русским православным святым – князьям Борису и Глебу, убитым по воле брата в первой опять же княжеской междоусобице. Конечно, неспроста. Кровавые распри удельных князей и непрекращающаяся борьба за главенство на Руси терзала страну не меньше тех «поганых, приходивших с победами на землю Русскую».

В Ростове Сергий добивался поддержки для еще молодого московского князя Дмитрия, право которого на Великий стол оспаривали и Тверь, и Нижний Новгород – а Ростовское княжество, вотчина Юрия Долгорукого, имело еще немалый вес. За сто лет с рождения Дмитрия Донского на Руси возникло более 150 монастырей, оплотов православия, сторонников сильной Руси, первых учебных и лечебных учреждений и, конечно, оборонительных форпостов. Монахам нередко приходилось откладывать священные книги и брать в руки оружие, отражая разбойные нападения. Имя одного из иноков Борисо-Глебского монастыря, ушедшего потом к Сергию в Троицу, знает вся Россия – Александр Пересвет.

К монастырям всегда тянулся простой люд. Здесь, в глуши, можно было укрыться от злого боярина или его управителя-тиуна, здесь не душили податями, здесь всегда нужны были рабочие руки пахаря и плотника-древодела. Поэтому и храм, и деревянные крепостные стены выросли быстро. Вероятно, позже, у южных ворот появилась и церковь во имя Сергия Радонежского. У ее стен устраивали богатую ярмарку. Земли вокруг Борисоглеба скудные, поэтому крестьяне жили больше торговлей да отхожим промыслом, что оказалось куда выгоднее барщины, и не встречало возражений у местных землевладельцев.

Те, кому удавалось подняться на ноги, выкупали себя, становились купцами и не забывали родной монастырь и Борисоглебские слободы, их к концу XIX в. было уже 14. Как и башен на крепостных стенах. В конце концов слобожане выкупили себя всей общиной из крепостной зависимости у графини Паниной, так же, общиной, строили свою жизнь дальше, стараясь помогать и поддерживать друг друга, к чему поощряли их настоятели и братия монастыря. Интересно, что в Борисоглебе (официально – поселок Борисоглебский, райцентр Ярославской области) и поныне живут потомки многих известных с тех пор крестьянских и купеческих фамилий, сохранивших старинные фотографии, документы, предметы быта, по которым удается восстановить многие детали ушедшей эпохи.

Новая тяжкая распря между внуком и сыном Дмитрия Донского, Василием Васильевичем и Юрием Звенигородским привела, как ни странно, к началу возвышения Борисо-Глебского монастыря, не раз дававшего приют неудачливому Великому князю и его семье. В конце концов победу одержал Василий, уже ослепленный, получивший прозвище «Темный». Князь не раз делал богатые вклады, пригласил игумена Питирима крестить первенца – будущего государя Ивана III. Благоволил монастырю и первый русский царь, Иван Грозный, повелевший, по преданию, строить каменную церковь Сергия Радонежского и каменные же стены. В эти суровые годы постригались сюда в монахи иные бояре, отписывая обители свои вотчины.  А Иван Васильевич присылал сюда пожертвования на помин душ казненных противников.

 

Зодчий Григорий Борисов и первые каменные храмы

 

«Церковным каменным здателем» и «трапезных дел мастером» называли ростовского зодчего Григория Борисова. Мастера позвал в Борисоглеб настоятель, владыка Феофил, затеявший в монастыре каменное строительство. По некоторым предположениям Феофилом был постригшийся в монахи московский боярин Сабуров, чему имеются косвенные подтверждения. 

Требовались необходимые строительные материалы. Леса и глины вокруг монастыря оказалось предостаточно, а вот известь для кладки пришлось возить из Яроросли и еще судоходному Устью. Леса и глины вокруг монастыря оказалось предостаточно, а вот известь для кладки пришлось возить из Яславлям долим путем по Котславля и Плеса долгим водным путем по Волге, Которосли и еще судоходной реке Устью. Накладно. Правящий в то время Василий III разрешил Феофилу добывать в округе известь беспошлинно. После тщетных поисков игумен обратился за помощью к небесным покровителям, святым Борису и Глебу — и залежи подходящего материала нашлись. Григорий Борисов определил пригодность местного сырья для изготовления известкового раствора.

В 1523 году был освящен первый каменный храм обители — Борисоглебский собор, в 1526 — Благовещенской церкви с трапезной палатой. Интересно, что долгое время Григорий Борисов считался автором обоих храмов, однако сейчас в отношении Борисоглебского собора его авторство подвергают сомнению. А что не так? История архитектуры знает множество примеров, когда зодчие вели строительство одновременно даже в нескольких городах. Но оставим это исследователям. Тем более, что документы XVIII и XIX вв. не раз изучались и уточнялись. Все же в них нет упоминаний о другом зодчем, работавшим в монастыре в эти годы.

Борисоглебский собор представлял собой четырехстолпный храм с крестовыми сводами и шлемовидной, покрытой лемехом, главой на невысоком барабане. Как многие храмы своего времени, он был простым, строгим и вполне соответствовал предназначению монашеской обители. Храм неоднократно перестраивался: 250 лет спустя барабан нарастили и увенчали луковичной главкой, потом покрыли ее лемехом, потом пристроили еще четыре главки по углам, потом устроили четырехскатную кровлю вместо позакомарного завершения, скрыв ею декоративный пояс кокошников, идущих по низу барабана… К западному фасаду в 1810 году пристроили придел Ильи Пророка, выполненный в классических архитектурных традициях…  Обследуя в 1925 г. собор П. Д. Барановский обнаружил кокошники у основания барабана и настоял на удалении поздних четырех главок. Изменять конструкцию кровли для восстановления ее первоначального облика не стали. 

Первоначально роспись собора состояла из фрески, изображающей Бориса и Глеба над гробницей основателей монастыря Федора и Павла, фигур равноапостольного князя Владимира, Леонтия Ростовского, а также орнамента над алтарем. В XVIII и XIX вв. собор украсили «стенным иконописанием». В 1905 году, руководствуясь мотивами росписи Владимирского собора в Киеве В. М. Васнецовым и другими мастерами Серебряного века, иконописцы под руководством Ф. Е. Егорова расписали стены храма живописью «в византийском стиле с золотом и серебром», изобразив православных святых, московских митрополитов, сцены из Евангелия и сюжеты Сотворения Мира.

Стоящая почти напротив Благовещенская церковь поднялась через два года после первого собора. Бесстолпный храм с крещатым сводом выполнен в форме четверика на высоком подклете и завершается четырехскатной крышей с главкой на высоком изящном барабане. Крест и купол в начале прошлого века покрыли червонным золотом методом «огненного золочения» - при нагревании на огне покрытого раствором золота и ртути медного изделия ртуть испарялась, а благородный металл надежно сливался с основой. Метод трудоемкий и небезопасный, поэтому при недавно завершившейся реставрации использовали сусальное золото. Сведений о росписи не сохранилось, но известно, что и тут не обошлось без переделок, в том числе наращивания барабана и замены шлемовидной главы на луковичную. Отдельные элементы храма можно отнести к «нарышкинскому барокко», что говорит о времени перестройки церкви.

Примыкающая к церкви трапезная палата была рассчитана на несколько десятков человек. Своды палаты опираются на центральный столп. Плоскость стены трапезной Григорий Борисов делит вертикальными выступами-лопатками на три прямых участка – прясла. Украшений немного – ребристый пояс-карниз да ступенчатые окошки, сужающиеся внутрь. Позднее часть их оформили прямоугольными наличниками. В конце следующего столетия трапезную палату дополнили нарядным крыльцом, выполненном в стиле русского узорочья – пять ярусов изразцов, каменная резьба… Большинство изразцов сохранились, и в них можно увидеть изображения вооруженных всадников и храмов. При реставрации в трапезной обнаружили остатки росписи, сделанной в 1892 году художником из Мстёры В. В. Лопаковым, после революции покрытой слоями извёстки. Сейчас заканчиваются работы по её восстановлению.

Благовещенская церковь с трапезной

Единое целое с Благовещенской церковью составляют стоящие также на высоком подклете настоятельские покои – нечастый для тех веков случай, когда из камня, не из дерева строили жилые помещения. Предполагают, что с церковью и трапезной покои были соединены позже. Стилистика архитектурного декора подтверждает предположения о последующих переделках и изменениях. Источники указывают, что Борисов строил в монастыре не только храмы, но и другие службы, и его почерк виден в архитектурных решениях Братского корпуса, дошедшего до нас, увы, в руинах, да и в самой планировке обители. Другое каменное здание, именуемое «старыми настоятельскими покоями», построено, что подтверждают исследования, на фундаменте XVI века, но также столетием позже. Авторству Григория Борисова может принадлежать Просфорный дом, служивший монастырской кухней.  

Зодчий Борисов был выдающимся мастером своей эпохи. Он строил трапезные и храмы в Переславле-Залесском, Кирилло-Белозерском, Спасо-Каменном, Ферапонтовом монастырях и создал собственную школу-артель, принимавшую заказы на строительство от Ростовской епархии. А вот биографии его нам, к сожалению, узнать не дано.

 

В Смутное время и после него

 

Святой затворник Иринарх пришел в «Борисоглеский монастырь, что на Устье», в конце XVI века, и из 38 лет 30 пребывал в добровольном затворничестве, возложив на себя тяжелые вериги и приковавшись цепью к стене. Житие преподобного достаточно хорошо описано его учеником, иноком Александром. Доподлинно известно, что Иринарх не только стремился помочь в тяготах жизни и укреплении веры стекавшимся к нему паломникам. Он, прервав заточение, посетил в Москве царя Василия Шуйского, предупредив его о грядущих бедах. Он покорил своим мужеством и бесстрашными ответами польских панов Микулинского и Сапегу, предсказав последнему скорую гибель, если не уйдет из России — так и случилось. Он благословил ополчение Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского и считается одним из вдохновителей освобождения страны от интервентов. Мощи Иринарха упокоились под спудом Ильинского придела собора Бориса и Глеба.

Келья преподобного в монастыре восстановлена. Каждый год от Борисо-Глебских стен начинается пятидневный крестный ход с посещением местных святых мест, завершаясь у источника Иринарха, устроенного им некогда рядом с родным селом Кондаково, а в монастыре проводятся Всероссийские Иринарховские чтения, на которых с докладами выступают ученые и деятели церкви. В центре Борисоглеба Зураб Церетели установил памятник святому. На собственные средства. Здесь можно увидеть памятники Дмитрию Пожарскому, Михаилу Скопину-Шуйскому, талантливому полководцу, также получившему благословение Иринарха, иноку Александру Пересвету. А напротив монумента Иринарху разбит сквер со скульптурной композицией, посвященной памяти павших в Великой Отечественной войне. Одиннадцать героев Советского Союза и одного полного кавалера ордена Славы дала нам эта земля.

Звонница

Преподобный Иринарх видел и собор Бориса и Глеба, и Благовещенскую церковь, и стройную, изящную трехъярусную звонницу под тремя главками на утонченных высоких барабанах. Первый колокол был отлит на пожертвование Ивана Грозного (всего на звоннице было 10 колоколов, разбитых на металлолом в 1929 году). Келью свою Иринарх устроил с восточной стороны, под первыми, укрывшими его и монахов от суетного мира каменными стенами обители. Их остатки были обнаружены при работах по выпрямлению крена прясла восточной стены. Существование каменных строений и, в том числе, крепостных стен доказано благодаря найденным старинным Писцовым книгам Ростовского уезда. А к звоннице в XVII веке пристроили нарядное крыльцо, чей облик и стиль перекликается с крыльцом трапезной и, возможно, принадлежит авторству одного мастера. Часы, напоминающие кремлевские куранты, отбивают каждую четверть часа.

Визитной карточкой этого шедевра русской архитектуры стали северные Сретенские ворота — когда-то их называли водными — надвратная церковь с двумя высокими круглыми башнями под усеченными пирамидами шатров, яркий образец «нарышкинского барокко» - тут и каменная резьба, и килевидные наличники, и гирьки, или «вислое каменье» в арках. Барабаны под главами высокие, небольшого диаметра — отличительная черта в искусстве ярославских и ростовских зодчих. К северной стене монастыря пристроены торговые ряды — когда-то, после пожара 1877 года, погубившего множество деревянных купеческих заведений, настоятель Евангел предложил борисоглебцам расположить вдоль ограды обители каменные лавки, при этом исключив в них продажу спиртного. Благодарные жители тогда же воздвигли на свои средства у подножия восточной башни и часовню, посвященную преподобному Иринарху.

Величественен надвратный каменный пятиглавый храм Сергия Радонежского на южной стороне, также с двумя охраняющими въезд башнями и узорчатой галереей. Он построен в 1680 году на месте (или в ходе перестройки) существовавшей ранее одноименной каменной церкви, когда пятиглавие, знаменующее Единого Бога и четырех апостолов-евангелистов, стало обязательным требованием в храмовом зодчестве. Ранее исполнение первоначальной Сергиевской церкви в камне историками отрицалось, но Писцовые книги начала XVII века подтвердили в составе монастыря каменного храма во имя радонежского чудотворца.

Южные ворота и надвратный храм Сергия Радонежского

Этот храм, чей окончательный облик сформировался одновременно со строительством Сретенской церкви, выглядит более строгим и мощным. Барабаны под главами над кровлей, устроенной по закомарам, немного толще, но не искажают восприятия пропорциональности объемов. Из украшений отметим аркатурно-колончатые пояса, килевидные наличники, неизменные гирьки в центральном проеме ворот. Сохранились фрески в арочных сводах ворот. Храм четырехстолпный, двухсветный. Не сразу замечаешь, что центральный, световой барабан смещен к алтарю. Недавно здесь завершилась реставрация, и храм с башнями стали белоснежными. Восстановлены изображающие Иисуса, Богоматерь, Иоанна Предтечу киоты на внешней стороне ворот. Интересно, что, судя по фотографиям XIX века, этот храм не был однотонно-белым, и его цветовое решение перекликалось с внешним видом противоположной Сретенской церкви, что как бы объединяло общим замыслом архитектурное решение монастыря. Говорят, что часть «вислого каменья» была снесена при съемках отдельных эпизодов фильма «Хождение за три моря» из-за того, что габариты автомобиля киношников не вписались в проем ворот.

Крепостные стены — прямые, не дающие возможности нападавшим укрыться от огня с башен. С птичьего полета крепостной ансамбль обрамлен их неправильным четырехугольником. Такая планировка стен с выступающими вперед башнями сложилась в практике европейской фортификации к концу XVI века. Три ряда бойниц позволяли вести стрельбу из пушек (нижний ряд), мушкетов (верхний), а также лить кипящую смолу на головы осаждавших (средний, «варницкий» ряд). Арочные ниши с внутренней стороны трехметровых стен устроены не только в оборонительных целях, чтобы укрывать своих от навесного огня противника, но и для усиления акустического эффекта. Высота стен — от 10 до 12 м. С башен — в плане круглых, квадратных, многогранных — держали под прицелом прямые участки стен, часовые из-под их шатров просматривали местность на 15 километров. А помещение в самой высокой, северо-восточной башне крестьянка Мария Максимовна Лапина (на рубеже XIX-XX вв.) арендовала под пекарню, выпуская белый хлеб такого превосходного качества, что башня и поныне зовется Максимовской.

Правда, дошедшие до нас в этом виде стены и башни уже не использовались для отражений серьезных нападений. Время их сооружения — конец XVII века, когда со Смутой давно было покончено. Монастырь, скопивший к тому времени достаточные средства, смог, стараниями в том числе и ростовского митрополита Ионы Сысоевича, провести масштабное строительство. Внешне немного похожи Борисо-Глебский монастырь и Архиерейский Дом в Ростове (Ростовский Кремль), особенно въездными воротами с парными, фланкирующими, говоря военным языком, башнями и надвратными храмами.

В последующие века в монастыре продолжались работы по ремонту, реконструкции, поновлению иконостасов и храмовых росписей. Несмотря на петровские реформы и жестко проведенную секуляризацию монастырских владений во второй половине XVIII века, Борисоглебскому Ростовскому монастырю сохранили часть вотчин и права на рыбную ловлю. Екатерине Великой нужны были деньги на бесконечные войны и земли для поощрения героев, сподвижников и фаворитов. Так, Борисоглебские слободы стали владением Григория Орлова, а позже – Паниных. Большое строительство здесь больше уже не велось. В народе помнят имена прежних настоятелей, стремившихся оказывать посильную помощь простым борисоглебцам, имена крестьян и купцов, помогавших обители. В монастырском дворе у Сретенских ворот установлены крест и памятный знак — якорь, в память монахов, ушедших служить на флот. Один из них, иеромонах Анастасий, служил на крейсере «Аврора», входившем в состав эскадры Рождественского, и был смертельно ранен в начале русско-японской войны в ходе Гулльского инцидента.

 

Вместо послесловия

 

В ходе празднования 700-летия Сергия Радонежского государство сочло правильным оказать поддержку монастырю, в основании которого чудотворец принял столь важное участие. Проведены реставрационные работы в Благовещенской церкви, отремонтированы южные ворота и Сергиевская церковь, приведены в порядок многие строения обители, сооружается новый шатер над Максимовской башней… Краеведческий музей Борисоглебского района (точнее, Борисоглебский филиал «Ростовского кремля») переселен в отремонтированное помещение, тоже исторический памятник — бывший дом крестьянина Ёлкина. Потомки переселившегося в Питер разбогатевшего крестьянина когда-то подарили этот дом родному Борисоглебу. Была в нем школа, потом — зубопротезная поликлиника.

Теперь справляет новоселье музей. Это просторное, светлое двухэтажное помещение. Недавно в нем прошла выставка работ художника и реставратора высшей категории Юрия Баранова, запечатлевшего многие ростовские и борисоглебские виды. Намечается презентация проекта «Мой музей — моя история». Многое для патриотического воспитания новых поколений стараются делать настоятель Борисо-Глебского-на Устье монастыря о. Иоанн и братия, местные власти и общественные организации. Монастырь совместно с администрацией поддерживает стремление молодежи района к духовному развитию — научно-практическую конференцию школьников «За добрые традиции земли Борисоглебской», клуб русской борьбы «Святогор», клуб русской лапты «Борисоглебская застава». Иринарховские чтения, конечно. Борисоглеб — то место, где ревностным служителям церкви, вдохновенным музейным работникам и местной администрации удается находить взаимопонимание. Везде бы так.

У дороги, проходящей между памятником Иринарху и монументом павшим в Отечественную, стоит «Покаянный крест». Он, в признание вины, установлен на месте разрушенной богоборцами часовни. В стране, где 70 лет насаждалось безбожие, многие люди пришли к вере благодаря изучению родной истории и понимании той укрепляющей, консолидирующей роли, которую сыграло в ней русское православие, черпая знания из книг, любуясь картинами на Евангельские сюжеты великих художников, внимая звону колоколов и знакомясь с музейными экспозициями. Благодаря созидательной и в то же время высокопрофессиональной работе музеев по всей России удалось спасти множество историко-культурных памятников и православных святынь. И борисоглебскую звонницу спасли музейные работники, когда в 1931-м ее собрались разобрать на кирпичи.

Важно, чтобы долгожданный возврат церковного имущества не вытеснил понимание, что и отдельные предметы утвари, и роспись стен, и целые строения стали по прошествии веков нашим общим историческим и культурным наследием, которое должно сберегаться соответствующим образом. Как к фрескам Рублева не может прикасаться кисть непрофессионала, так и восстановление и реставрацию храмов следует доверять только тем, кто вправе взять на себя за эту работу ответственность. И допуски к такой работе должны выдавать не чиновники, а специально созданные под эгидой государства и с благословения церкви академические организации, на основе строжайшего отбора, а не тендеров по принципу «кто подешевле». Вот на этом нельзя экономить, если мы, конечно, хотим считать себя великой страной со славной историей.

Автор текста и фотографий — Евгений Шапочкин

 

Автор благодарит за оказанную помощь хранителя музея Борисо-Глебского монастыря Светлану Алексеевну Лапшину и выражает признательность администрации Борисоглебского района и священноначалию за бережное отношение к историческому наследию родной земли.