Третий Рим. Строительное приключение итальянцев в России

01.06.2018 г.

Автор: Евгений Шапочкин Константинополь лежал под турецкой пятой. Неформально, но Москва становилась центром православия и православной культуры. Второй супругой московского государя стала византийская принцесса, племянница последнего Автор: Евгений Шапочкин

Константинополь лежал под турецкой пятой. Неформально, но Москва становилась центром православия и православной культуры. Второй супругой московского государя стала византийская принцесса, племянница последнего византийского императора Софья Палеолог. Венчание состоялось в ноябре 1472 года, приметного еще и тем, что в это время в Московском Кремле началось бурное строительство. Из Византии пришли и вера, и храмовое зодчество — а теперь еще родство с императорским домом и двуглавый орел в качестве герба. Третий Рим — и третья по счету столица страны должна были выглядеть достойной этого имени.

  Кому строить главный собор страны?

Успенский собор, выстроенный еще в 1327 г. при Иване Калите, обветшал и грозил развалиться. Что делать: мастеров, способных строить грандиозные храмы, на Руси не хватало: учителей увели в Орду, а нынешние мастера могли, как правило, браться только за небольшие домовые церкви. Может быть, потому недолго стояли многие каменные строения, возведенные в XIV веке? В 1472 г.  псковские зодчие Кривцов и Мышкин разобрали прежний одноглавый белокаменный храм и принялись возводить стены. Но то ли действительно случившееся в Москве в 1474 г. землетрясение, то ли, как рассудили эксперты, приглашенные также из Пскова, известковый раствор оказался жидковат, но стены собора, еще не схваченные сводами, рухнули. И осторожные псковичи второй раз взяться за дело не рискнули.

Софья, прибывшая в Москву с большой свитой, включая дипломатов, ученых, писателей, богословов и даже архитектора, вошедшего в русскую историю под именем Антона Фрязина, уговорила мужа пригласить в страну итальянских архитекторов, из когорты тех, кто прославил эпоху Возрождения. Правда, к европейским мастерам в стране относились настороженно: истоки вдохновения они черпали в античности, которую в православной Руси считали выражением языческой культуры древних Греции и Рима. Основным материальным ресурсом европейского Ренессанса стали доходы бурно растущих, не зависимых от феодалов городов, купечества — развивавшего торговые связи, которым претят границы с таможнями и менялами, разбогатевших вельмож и Ватикана.

Объединение же Руси происходило не на экономической, а на политической почве, в ходе борьбы за независимость от Орды. XIV век дал стране имена Алексия Московского, Сергия Радонежского, Саввы Сторожевского, Стефана Пермского, вместе с которыми вспоминают Феофана Грека, Даниила Черного и Андрея Рублева. К подвигу и самоотверженности таких людей обращался русский человек, ища для себя и нравственную опору, и пример для подражания. К небу возносились новые, хоть и небольшие соборы, расписанные фресками, зовущими к духовному возрождению, дающими свет надежды.

Наступившую за ними эпоху порой называют Русским Предвозрождением. Мастеровые русичи всегда с интересом перенимали умение заморских архитекторов и иконописцев, умело привнося в них нечто свое, и традиционное, и неповторимое. А приглашенные строить иностранцы, зорко опекаемые священноначалием, стремились прежде всего следовать русской православной традиции, идущей от времен Владимира Красное Солнышко, Ярослава Мудрого и Андрея Боголюбского. Выбор великокняжеского посланца пал на известного итальянского зодчего Аристотеля Ридольфо Фиораванти. И тот, прибыв в Москву с сыном и слугой, немедленно приступил к демонтажу развалившегося собора.

Тернистый путь итальянского гения

Талантливый архитектор родился в 1415 г. Дед, дядя и отец Аристотеля тоже были зодчими. Их артели успешно строили храмы и дворцы в Болонье. Набравшись опыта в семейном деле, двадцатилетний Аристотель, изучивший вместе с зодчеством и инженерную науку, стал отливать колокола, а заодно и разработал приспособление, позволившие поднимать их на высокую башню. В 1425 г. он сумел за несколько дней передвинуть на 15 метров колокольню церкви Санта Мария Маджоре, чем привел в восхищение отцов города, даровавших ему большие привилегии.

Аристотель продолжал развивать успех в передвижке зданий, пока однажды не рухнула перемещенная им на новое место колокольня в Венеции. Были жертвы, и мастер поспешил ретироваться. Он строил Пармский канал, мосты через Дунай, работал в Милане у герцога Сфорца, а потом вернулся в Болонью, где неожиданно был обвинен в чеканке фальшивой монеты. Судя по всему, разносторонне одаренный Фиораванти действительно интересовался монетным делом, и умение свое применил уже при дворе московского государя. Мастеру удалось оправдаться, но привилегий его лишили, и он оказался подобным витязю на распутье — а было ему уже шестьдесят лет. Встреча с русским дьяком Семеном Толбузиным была как нельзя кстати, и контракт подписали.

Удивленные москвичи с интересом наблюдали, как при помощи специально изготовленных таранов рабочие под руководством Аристотеля быстро разбирают остатки стен, как сам мастер, вооружившись циркулем и линейкой («кружалом и правилом»), делает необходимые измерения. Зодчий изучил храмы Владимиро-Суздальской Руси, прежде всего — Успенский собор, где торжественно венчались на великое княжение русские правители. Строительство главного московского храма продолжалось четыре года, и в 1479 г. завершилось.

Памятуя неудачу в Венеции, Фиораванти устроил мощный фундамент, забив в котловане на глубине 4,5 м дубовые сваи. Для строительства использовался мячковский белый камень и кирпич, производство которого Аристотель организовал неподалеку от Андрониковского монастыря, причем все кирпичи имели одинаковый размер. Из них выкладывались барабаны, столпы, а также — в один кирпич! — своды собора, что позволило снизить нагрузку на несущие элементы. Благодаря уменьшенной толщине столпов внутреннее пространство увеличилось. Стены же выкладывались в т.н. полубутовой технике, на Руси уже известной: когда пространство между двумя рядами белого камня заполняется обломками кирпича или того же известняка на растворе.

Из шести столпов собора четыре — круглые в сечении, а два, перед алтарем, теперь скрытые иконостасом, квадратные, и все расписаны фресками с изображением святых. Сплошная роспись покрывает стены и своды собора — над восточной, алтарной стеной трудились Дионисий с учениками. Все пять барабанов — световые, и увенчаны золотыми шлемовидными главами. Сами барабаны достаточно массивны, но устройство дополнительных арок передает нагрузку от них на весь четверик, при этом надежно связывая стены. Лопатки-пилястры традиционно делят прясла на три части, в верху которых устроены щелевидные окна, дающие дополнительный свет внутреннему помещению. Из пяти апсид, недалеко выступающих за контур восточной стены, центральная заметно крупнее, центральный барабан шире остальных, что внешне делает собор похожим на крестово-купольный храм, но это не так: изнутри видно, что все внутреннее пространство перекрыто одинаковыми по размеру крестовыми сводами, расположенными на одной высоте.

Позакомарная кровля далеко выдается вперед, защищая белый камень и фрески центральных прясел от излишней влаги.  Поверхность апсид также членится полукруглыми пилонами и прорезана высокими щелевидными окнами и окошками в ширинках.  По высоте апсиды поднимаются на две трети стены и имеют собственное покрытие, над которым устроены три люнета с композициями, посвященными Богородице, Троице и Софии Премудрости Божьей. Храм снаружи украшают полихромные перспективные порталы с арочным завершением и высокий аркатурно-колончатый пояс, разделяющий стены немного ниже средней линии. Белокаменные блоки соединялись железными скрепами, а для подъема их на высоту Аристотель разработал особые механизмы. В расчете всех основных параметров здания использован единый модуль — П. Н. Максимов и В. И. Федоров, признанные знатоки древнерусской архитектуры определили его как сторону квадрата, образованного осями столпов: высота столпа равна двум высотам квадрата, расстояние от пола до верха центрального барабана — четырем. 

Памятная доска на стене Успенского собора сообщает, что здесь венчались на царство цари (первым — Иван Грозный), оглашались указы, отмечались воинские победы. Три придела посвящены Дмитрию Солунскому, апостолам Петру и Павлу, а также празднику Похвалы Богородицы. Собор стал усыпальницей русских митрополитов и патриархов. В приделе Дмитрия Солунского упокоился прах московского князя Юрия Даниловича, зарубленного в Орде в отместку за отца тверским князем Дмитрием Грозные очи. Борьба князей за Великий стол приобретала часто страшные очертания… Среди святынь в нем находилась привезенная в Москву в 1395 г. Владимирская икона Богоматери, по преданию, защитившая тогда Русь от завоевания Тамерланом, три Корсунских креста, суздальские Святые врата, выполненные в технике огненного золочения, древние священные сосуды. В 1812 г. отступающие французы, превратившие храм на короткое время оккупации в конюшню, вывезли из него около 5000 тонн серебра и 300 кг золота, которые русские все же отбили.

Закончив труды, Аристотель собрался было домой. Но Великий князь и не думал отпускать мастера, между делом наладившего в Москве не только изготовление печатей и монет, но и пушечное производство. Архитектор хотел бежать, но его поймали и на какое-то время засадили в темницу. Но ненадолго. Иван III назначил Фиораванти начальником артиллерии, и тот принимал участие в походе на Новгород, в ходе которого навел через реку Волхов первый в нашей истории понтонный мост. Пушки Аристотеля палили по стенам Казани и Твери. Из последнего похода мастер, видимо, не вернулся, и, хотя точной даты его кончины мы не знаем, принято считать, что свой земной путь он завершил не позднее 1486 г.

Плеяда заморских талантов

Вместе с Аристотелем Фиораванти государь всея Руси призвал в Москву многих замечательных итальянских мастеров, имена которых разнятся, а фамилии совпадают — Фрязины. На самом деле это не фамилии, а прозвища — фрязинами звали на Руси всех выходцев с Апеннинского полуострова. Было и два Алевиза — один из них, Алевиз Фрязин (Алевиз Старый), строил кремлевские укрепления вместе с автором Спасской башни Пьетро Антонио Солари, а также уже упомянутым Антоном Фрязиным и Марком Фрязиным.

Благодаря Бону Фрязину над Москвой поднялась высокая колокольня Ивана Великого, которую впоследствии надстраивал Борис Годунов, о чем напоминают три ряда золоченых букв под главой. Подбарабанное пространство украшено рядом бегунца и стрельчатых кокошников с позолотой в нишах. Высокий столп колокольни дополняют стоящие вплотную звонница (автор — тоже итальянец, Петрок Малый, 1536 г.) и шатровую пристройку (Бажен Огурцов, 1624 г.). Свое название знаменитая колокольня получила по имени некогда стоявшего на ее месте храма Иоанна Лествичника, воссозданного в нижнем этаже этого ансамбля, а пристройку именуют Филаретовой — она появилась при патриархе Филарете. Внушительный шатер пристройки окружают четыре маленьких шатра, делая покрытие сооружения возвышенным и нарядным.

Алевиз Новый возвел на соборной площади Кремля шестистолпный крестово-купольный Архангельский собор в 1509 г., уже после смерти Ивана III, завещавшего похоронить себя в нем. При взгляде издалека собор сразу узнают по четырем серебристым малым главам, окружающим центральную, позолоченную, луковичной формы. Прясла стен разделены пилястрами с капителями. Храм имеет два придела, пятиглавие смещено к восточной стене, а ниши закомар архитектор декорировал резными раковинами, характерными для итальянского зодчества. Этот прием быстро переняли наши строители, применив в каменном убранстве Успенского собора в Дмитрове. Отчетливое горизонтальное членение стен поровну характерно для венецианских дворцов. В центральной закомаре западного фасада устроены окна-медальоны.

Все соборы Московского Кремля открыты для туристов, хотя в отдельные часы проводятся богослужения. Архангельский же стал усыпальницей для московских великих князей и царей, начиная с Ивана Калиты и до первых Романовых, а также молодого императора Петра II, умершего в Москве от оспы. Символично, что здесь же покоятся князь Михаил Черниговский и его боярин Федор, замученные в Орде за отказ подчинится языческому обычаю поклонению огню — казанский царь и царевич, принявшие после взятия Казани православие и службу у Ивана Грозного. Ряды надгробий заполняют внутреннее помещение храма, при этом место погребения Ивана Грозного и его сыновей Ивана и Федора находится в дьяконнике собора. Внутренняя роспись выполнена прославленными мастерами храмовой живописи Гурием Никитиным, Симоном Ушаковым, Степаном Рязанцем и др. и представляет изображения князей с времен Киевской Руси.

Благовещенский собор с множеством золотых глав расположился напротив. Он построен в 1489 г. псковскими зодчими, внимательно изучавшими приемы итальянцев, работавших на возведении соседних храмовых сооружений. В соборе, домовой церкви Великого князя, поднявшемся на месте маленького каменного храма, расписанного Феофаном Греком, Прохором с Городца и Андреем Рублевым, сочетались приемы и детали, характерные как для псковского, так и раннемосковского зодчества. От Пскова — декор в виде аркатурно-колончатых поясов с нишами, от Москвы — килевидные кокошники, повторяющие форму закомар. Апсиды покрыты позолоченной кровлей и украшены поясами балясин.

Первоначально собор венчали три главы, но при Иване Грозном он дополнился четырьмя одноглавыми приделами, а основной объем получил пятиглавие, в результате чего мы видим сейчас девять позлащенных глав. Изначально храм окружили галереями с трех сторон. Позже восточная, соединявшая храм с дворцом, была разобрана. Высокое крыльцо ведет в южную галерею. В подклете, где когда-то хранилась казна, сейчас устроена выставка. В 1822 г. Георгиевский придел переосвятили в честь Александра Невского, небесного покровителя правящего императора. В росписи нового собора стоит отметить присутствие изображений 12 величайших мыслителей античности, предрекавших воцарения единобожия — Аристотеля, Платона, Плутарха, Вергилия и др. Иконостас старого храма с иконами работы трех великих мастеров перенесли в новый собор. Здесь же хранилась до передачи в Донской монастырь икона Донской богоматери, которой молились русские на Куликовом поле.

А от великокняжеского дворца сохранилась только Грановитая палата, названная так за типичное для итальянского Возрождения оформления восточной стены отесанными на четыре стороны, словно гранеными, каменными блоками —«бриллиантовый руст».  Это одностолпное сооружение, перекрытое четырьмя крещатыми сводами. С южной стороны на второй этаж ведет высокое Красное крыльцо, украшенное различными резными деталями. Строительство вели Пьетро Антонио Солари, Марк Фрязин и Алевиз Новый. Здание славится своей богатой росписью авторства Симона Ушакова, от которой у посетителей захватывает дух. В старые времена здесь проходили царские приемы, Земские соборы и пиры по случаю великих побед. Сейчас здесь один из представительских залов президентской резиденции.

Ансамбль Соборной площади замыкает церковь Ризоположения — домовый храм русских митрополитов и патриархов до построения в XVII в. собора Двенадцати апостолов. В ее архитектуре также проступают псковские и московские мотивы. Строили ее псковичи — те же Кривцов и Мышкин в 1484-86 гг. Высокий подклет и обилие вертикальных деталей делают ее изящной, возвышенной. Разбитые лопатками на прясла стены завершаются килевидными закомарами, барабан под золотой шлемовидной главой украшен тройным орнаментальным поясом. В центральных закомарах сделаны ниши-киоты для фресок — на северном фасаде изображен праздничная икона Положения Ризы Пресвятой Богородицы. Декоративный пояс на апсидах также имеет килевидные завершения арок, соединяющих резные балясины. Сейчас здесь действует экспозиция деревянной скульптуры.

Кремлевские стены окружают великокняжескую резиденцию неправильным треугольником с выступающими вперед башнями. Их зубцы-мерлоны напоминают по форме о миланском замке герцога Сфорца, покровителя Аристотеля Фиораванти. В 1492 г. русские строят напротив ливонской Нарвы укрепленный Иван-город, небольшую, квадратную в плане крепость, зубцы и стены четырех башен которой схожи в кремлевскими. В Московском Кремле стены, как положено, имели три ряда бойниц, нижний из которых впоследствии заложили. Общая длина стен превышает два километра, а высота колеблется от 5 до 19 метров, ширина их давала возможность проезда конной повозки. Красный кирпич стен эффектно контрастирует с белым камнем соборов.

Троицкая башня

Спасская башня

Угловая арсенальная

Башни, украшенные при царе Алексее Михайловиче узорчатыми шатрами, стали подлинным украшением Кремля, признанным ЮНЕСКО объектом всемирного культурного наследия. В углах поставлены круглые башни для эффективности обстрела. В шести башнях устроили проездные ворота (позднее в Тайницкой и Константино-Еленинской их замуровали). В Тайницкой и некоторых других башнях устроили подземные ходы. Некоторые из башен поначалу имели другие названия: так, Троицкая башня именовалась ранее Богоявленской, Водовзводная — Свибловой, Беклемишевская — Москворецкой, а Угловая Арсенальная — Собакиной. После надстройки шатра Фроловскую башню решением царя переименовали в Спасскую, поместив на нее икону Спаса Нерукотворного. Через ворота Спасской башни нельзя было проезжать верхом и в головном уборе. Первые часы появились на ней в 1624 г., когда башню надстроили в готическом стиле, украсив пирамидками, фигурами животных и обнаженными статуями, которые немедленно приказали укрыть кафтанами. Статуи не сохранились, зато в 1852 г. на башню установили куранты с боем, благодаря чему она уже многие годы является символом всей страны.

Помню время, когда Кремль можно было посетить бесплатно. Теперь прогулка по Соборной площади обойдется в 500 рублей. Зато можно увидеть внутреннюю роспись этих удивительных творений зодчества и несколько экспозиций, постоянных и временных. Ну, и толпы китайских туристов. Информационные таблички в Кремле, кстати, выполнены на трех языках: русском, английском и китайском. А в самих храмах разложены на стеллажах хорошие буклеты, со схемами, фотографией и подробным описанием. И все же лучше бы отменить плату за вход — для россиян — и выдавать билет по предъявлению паспорта. А то ведь до пенсионных скидок можно и не дожить.

За кремлевскими стенами

Одно время строительство бесстолпного одноглавого белокаменного храма Трифона в Напрудном приписывали Аристотелю Фиораванти, но подтверждения этому не нашлось. Скорее, это произведение московских зодчих. Тем не менее, долго изучая этот памятник русской архитектуры, ученые согласились, что датой его возведения можно считать 1492 год, когда шло строительство в Московском Кремле. Легенда гласит, что потерявший в этих местах редкого белого кречета великокняжеский сокольничий Трифон (или же Иван) Патрикеев молился своему святому покровителю, которого часто изображали на иконах на коне и с птицей на руке — и кречет отыскался. В благодарность за чудесное избавление от немилости государя князь выстроил здесь небольшую церковь, к которой потянулись богомольцы — помещенная в храме икона святого почиталась как чудотворная и даже получила неофициальное название «Скорая помощь». Между прочим, сейчас за храмом расположена крупная областная больница МОНИКИ.

Трифоновская церковь — одноглавый бесстолпный одноапсидный храм, стены которого также выполнены в технике полубутовой кладки с устройством деревянных связей. Считается, что это — первый московский храм с крещатыми кирпичными сводами, в центральной точке которых устроено отверстие под барабан.  В традициях раннемосковского зодчества — трехлопастное завершение стен и килевидные перспективные порталы. Капители лопаток, горизонтальные карниза и цоколь схожи ступенчатым профилем. В основании барабана расположен пояс кокошников. В центральных закомарах, которые заметно выше, устроены небольшие окна, увеличивающие освещенность неширокого (8х8 м) храмового пространства. Апсиды достигают половины высоты четверика, общая высота не превышает 12 м. Фундамент храма заложен на двухметровой глубине и представляет собой скрепленные глиной валуны, поверх которых устроена кладка из тесаных белокаменных квадров. Над кровлей, между западной и южной закомарами установлена звонница с одним колоколом.

Церковь перестраивалась при сыне Ивана III Василии, а в XIX в. к ней добавились несохранившиеся приделы. Когда императрица Елизавета запретила устраивать кладбища в центральной части города, хоронить сперва предполагали здесь, но из-за недостатка места храм Трифона не стал кладбищенским. В 1819 г. Александр I передал сюда частицы мощей св. Трифона, подаренные ему серебряных дел мастером Трифоном Добряковым, который, в свою очередь получил их как ответный подарок от черногорского архимандрита. Классиком русского модерна Ф. О. Шехтелем в 1911 г. для храма были спроектированы царские врата, которые не сохранились.

В 1930-м храм закрыли. Позднее он сильно пострадал, но был восстановлен в 1947-48 гг. архитектором Л. А. Давидом. Сейчас это действующая церковь, и люди вновь приходят просить святого о помощи. Для Москвы — это один из двух древнейших храмов в городе за пределами Садового кольца.

Но есть еще один храм, также имеющий косвенное отношение к Аристотелю Фиораванти, причем реальное. Свое кирпичное производство талантливый итальянец организовал рядом со Спасо-Андрониковым монастырем, в центре которого возвышается белокаменный одноглавый четырехстолпный трехапсидный Спасский собор, время возведения которого относят к 1410-1417 гг. Это самый древний из сохранившихся храмов Москвы, появившийся при жизни сына Дмитрия Донского Великого князя Василия I.

К трем порталам над высоким цоколем поднимаются по широким лестницам. Храм словно устремляется вверх благодаря многоярусной композиции однотипных килевидных закомар и кокошников над которыми установлен высокий барабан со шлемовидной главой. Силуэт сооружения перекликается с выдающимися строениями черниговского и владимиро-суздальского зодчества XII-XIII вв., но апсиды расположены несимметрично, а столпы словно раздвинуты к стенам, и тяжесть барабана через связанные диагональными кокошниками арки передается на них.

Собор расписывал Андрей Рублев; здесь, в монастыре он и был похоронен. Увы, ни рублевская роспись, ни могила великого мастера, причисленного церковью к лику святых, не сохранились. О знаменитом иконописце напоминают мемориальная доска на западной стене собора и памятник, установленный перед входом в монастырь. А храм действующий, в нем совершаются богослужения и обряды, и впервые входящие сюда тщетно пытаются разглядеть на серых голых стенах остатки работ автора знаменитой «Троицы», хранящейся сейчас в Третьяковской галерее.

Евгений ШАПОЧКИН