Главный строитель ядерной столицы России

29.08.2018 г.

Автор: Даниил Мацейко 72 года назад началось возведение советской атомной столицы. Утром 29 августа 1949 года в сухой прииртышской степи западнее Семипалатинска погода начала портиться. Обычное дело. Необычными были все эти объекты и Автор: Даниил Мацейко

72 года назад началось возведение советской атомной столицы.

Утром 29 августа 1949 года в сухой прииртышской степи западнее Семипалатинска погода начала портиться. Обычное дело. Необычными были все эти объекты и сооружения, непонятно откуда взявшиеся на отвеку пустой и безлюдной земле.

Свежий степной ветер набрал разбег. Он проскочил сквозь окна новеньких пустых домов, обогнул хаотично разбросанные по местности легковушки и грузовики, сердито загудел в фермах огромного строительного крана и разбился об опоры решетчатой металлической Башни.

До вершины сооружения ветер не дотянул, не поднялся, чтобы не нарушать законы Союза ССР. Ведь там, на высоте 37 метров был установлен Объект. Изделие 501. Совершенно секретно. Нельзя смотреть.

Ровно в 7.00 электрическая искра замкнула контакт. Изделие было инициировано. Взрыв, эквивалентный 22 тысячам тонн тротила, потряс землю. Ударная волна своим грохотом возвестила миру: после многих лет титанических усилий Советский Союз ликвидировал ядерную монополию США.

В годовщину испытания первой советской атомной бомбы в Семипалатинске, мы решили рассказать о стройках Атомного проекта и о его главном строителе, Лаврентии Берии.

В прямом сымле от сохи

Говорят, Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой. Обычно эту фразу считают преувеличением, но только не в случае с городом Саров. Главный советский ядерный центр был построен именно так, только начинали не с сохой, а бороной и другими сельхозорудими. Но обо всем по порядку.

— Саров, Арзамас-16, много у него было названий, — вспоминает ветеран атомной отрасли, глава Саровской организации КПРФ Александр Яицкий — Но в 1946 году, когда строительство города еще только начиналось, в ходу были псевдонимы – Москва-Центр-300 и Приволжская строительная контора.

Объект был выстроен в кратчайший срок, в глуши, на границе Нижегородской (тогда — Горьковской) области и Темниковского района Мордовской АССР. Атомный комитет при Совете Министров выбрал место не случайно. Тому было сразу несколько причин.

Во-первых, объект должен находиться близко к Москве – там располагались соответствующие промышленные главки и цвет советской ядерной физики. Саров был удобен в этом отношении: 450 км от столицы, по тем временам один час на самолете. Во-вторых, место должно быть глухим.

— Арзамас-16 подходил идеально, — продолжает Александр, — центр страны, вокруг множество магистралей, а в районе самого объекта — густые леса, Мордовский заповедник. Будущая ядерная столица обладала также следующим преимуществом — построенным еще до войны заводиком по производству сельскохозяйственного инвентаря. Основная специализация предприятия — бороны, конные косилки и другой сельхозинструмент. Впрочем, во время войны здесь смогли наладить производство боеприпасов для «Катюш».

Именно на базе этого «индустриального гиганта» будут за три года возведены огромные промышленные корпуса и лаборатории ядерной столицы.

– Ядерный проект в 1946 году был сверхсекретной информацией, к ней имел доступ очень ограниченный круг лиц, – объясняет Александр Яицкий. — Приглашали и говорили, что есть важная, ответственная работа. Кому-то прямо сообщали, что – ядерная, но большинству – нет. Вы нужны, как специалист по измерению потоков рентгеновских частиц, а Вы – как специалист в области детонации и газовой динамики. Предлагаем прибыть на объект.

Кстати, согласие было добровольным. Академику Капице предложили поехать, но он не согласился. Отказался и Гинзбург. Но многие поехали. Ряд академиков, например, Щелкин, Сахаров, Харитон, Зельдович стали трижды Героями Социалистического Труда именно здесь, в Сарове. Параллельно с научными задачами решались и вопросы непосредственного строительства множества объектов.

– Объем и номенклатура инженерных и строительных работ были чрезвычайно велики, – вспоминает Александр. – Возводились новые экспериментальные цеха и лаборатории. Особенное значение придавалось строительству системы и инфраструктуры для хранения и транспортировки специальных делящихся (радиоактивных) материалов. Урановую руду добывали из гранитов Сибири, обогащали на комбинатах Урала — например, на знаменитом 817-м, под Свердловском — и везли сюда.

Строительство закрытого города курировалось Первым Главным Управлением при Совете Министров. Возводили его в первую очередь строительные подразделения МВД, такие как Главгорстрой СССР. Через главки МВД привлекались к работе и заключенные, как местных колоний, так и мордовских ИТЛ. Впоследствии к строительству Сарова приложила свою руку и советская армия, военно-строительные части. Объекты, закрепленные за армейцами, возводились силами не менее двух строительных полков.

Покрепче Молотова

— Атомный проект был любимым детищем Лаврентия Павловича, — считает известный историк, давний деятель атомной отрасли Сергей Кремлев. — После войны Берия был не просто заместителем председателя Совета Министров, он был главой оперативного бюро при Совмине. Этот орган курировал вообще все послевоенное восстановление и строительство в Стране Советов. А как глава Специального комитета, Лаврентий Берия был еще и куратором атомного проекта. Имея такие полномочия, изыскать средства и решения не было проблемой.

Впрочем, одно дело полномочия, средства и другое — непосредственно управление. Так, при обустройстве атомного полигона в Семипалатинске за 1947-1949 годы были выполнены колоссальные строительные, монтажные и технические работы. Проект предполагал возведение жилых домов-целей в натуральную величину, строительство электростанции и линии ЛЭП, прокладку участка железной дороги и шоссе с мостовыми сооружениями.

На расстоянии 200 метров проложили отрезки тоннелей метро с различными конструкциями армирования. На расстоянии километра от центра распологалось другое подземное сооружение —с аппаратурой для регистрации световых, нейронных и гамма-потоков ядерного взрыва, который фиксировали многочисленные датчики на поверхности.

По всему полю было расставлено множество образцов военной техники всех родов войск. В бронемашинах, убежищах и на открытых площадках размещались подопытные животные, а также комплекты НЗ: консервы, колбасы, шоколад, напитки и т. п.

Для правильной работы физического сектора было выстроено 44 сооружения, в том числе 35 железобетонных и железных башен, подземные казематы, пульты автоматического управления приборами, командный пункт с программным автоматом. Объекты соединяла кабельная сеть протяженностью 560 км.

При этом все строительные материалы, начиная от песка и гравия, доставлялись к месту строительства грузовиками за 100-200 км. Для улучшения условий труда на магистралях для водителей были организованы пункты. Общая стоимость стройки, на которой трудились 15 тыс. человек, составила мало вообразимую по тем временам сумму в 180 млн рублей.

— Это был тот случай в истории, когда сошлись воедино сильная личность, большая власть и выдающиеся компетенции. Ведь атомный проект уходит корнями в довоенное время. С началом войны работы активизировались, и курировать их начал заместитель председателя Государственного Комитета Обороны Вячеслав Молотов. Но у Вячеслава Михайловича дело не пошло. Правда, не пошло по советским меркам – сегодняшним менеджерам и управленцам такой уровень может только сниться. Но это все равно было не то что нужно. Тогда в 1944 г. урановый проект передали Берии. В принципе, повторилась история с танкистами (с 1942 года Берия вместо Молотова курировал танковую промышленность. Впрочем, как и многое другое — прим. ред.).

— Молотов — политик и дипломат, а Берия — «технарь», инженер и строитель. Его всегда тянуло именно к техническим проектам, — продолжает Кремлев. — В молодости он окончил Бакинское механико-строительное училище (позднее политехнический институт) по специальности «Строительство и архитектура». Позже, будучи главой советской Грузии, Берия, приложил большие усилия к развитию гидротехнического строительства в республике.

Когда по всей стране разрушались памятники старины, в Тбилиси был принят генплан реконструкции города с комплексной застройкой и сохранением неповторимого исторического облика, включая храмы. А после войны Лаврентий Берия курировал все строительство: от промышленных объектов угольных районов и нефтедобычи — до возведения московских высоток.

«Шесть сестер» и чекист

Назначение Берии куратором атомного проекта пришлось как нельзя кстати.

— Академики и профессора — светочи науки, однако в вопросах организационного и производственно-технического оснащения и обеспечения проекта они зачастую беспомощны, — объясняет Александр Яицкий. — Этим должны заниматься хозяйственники, причем высокого уровня.

 

— Курчатов вспоминал, что при обсуждении технических вопросов Берия обладал компетенцией доктора наук, — рассказывает Сергей Кремлев. — Это же позднее подтверждал крупный физик-теоретик, Герой социалистического труда Герман Гончаров. Через его руки прошли тысячи секретных документов по Саровскому проекту с визами Берии.

Технические знания пришлось применять на деле. Ведь прежде чем создавать постоянное производство ядерного оружия, нужно было поднять сопутствующие отрасли – так называемые «шесть сестер», включая радиоэлектронную промышленность, добычу и обработку специальных материалов. И само собой, обеспечить кадры высококлассным жильем и жилой инфраструктурой.

— Берия как-то снял директора одного из атомных предприятий, — объяснил Сергей Кремлев. — Причина проста — недостаточно заботился о строительстве жилья для работников. В другой раз, по воспоминаниям очевидцев, Лаврентий Павлович приехал на 817-й комбинат и, оглядывая город вместе с главой предприятия Борисом Музруковым, увидел новостройки: «Это вы хорошо делаете».

Так родился Саров, пожалуй, главная стройка атомного проекта. Город и сегодня – ядерная столица России. Когда его создатель был арестован (а по другим сведениям, застрелян в своем доме), академика Курчатова попросили выступить с обличительной речью. Но тот отказался.

Даниил Мацейко